В этом доме было уже 3-е и последнее наше ленинградское жилище. В первой, крошечной сырой и темной квартирке на Васильевском острове не было окон в кухне. В 1,5 месяца я уже лежала в больнице с воспалением легких. И потом болела постоянно. Вторая, тоже съемная - комната в коммуналке, где не прожили и недели, потому что дали комнату в общежитии для курсантов на Литейном. И это было счастьем - комната с кладовкой, из которой родители сделали еще одну маленькую комнату. Готовили на общей кухне, мыться ходили в баню, или мамы кипятили на кухне воду в баках (горячей воды не было), нагревали помещение и разом мыли всех детей. Гулять - в Летний сад, на Марсово поле и во двор-колодец, который совсем без растительности. Когда приезжали летом к бабушке в Подмосковье, я боялась травы.
Фотографировались каждый год в фотоателье тут же на Литейном. В садик было далековато, помню, как отец носил меня туда на руках.
Многое домашнее очень хорошо сохранилось в памяти, но я совсем не помню людей, ровесников-друзей, а их было много, судя по детским фотографиям.
Оставалась одна дома очень часто, строила дома из книг-раскладушек, залезала на широкий подоконник смотреть на улицу, и люди с остановки грозили мне - боялись, что свалюсь, потому что это было очень высоко для маленького ребенка. Я думала, что мне машут из-за канарейки. У нас были красивые канарейки в клетке и рыбки в аквариуме.
2 раза я серьезно терялась - до маминой истерики и до милиции. Один раз в городе, в магазине при покупке отцу подарка на 23 февраля - деревянных кружек. И на прогулке в Петергофе. Всегда умела заняться своим делом и отойти в сторонку незаметно.
Мне было 6 лет, когда отец закончил Военно Медицинскую Академию и получил распределение на Урал.
Сейчас Литейный, 26 на серьезной реконструкции - все обятянуто щитами. Мы зашли во двор соседнего дома. Он очень похож на наш. Оставляю эти некрасивые темные фото, вызывающие во мне... не знаю что, и про Питер заканчиваю. Надеюсь еще когда-нибудь приехать в этот город.
